«Обнуление» как фактор внешней политики

Принятие поправок в российскую Конституцию — и прежде всего так называемое обнуление сроков президента Путина — будет иметь долгосрочные последствия для российской внешней политики так же, как и для внутренней.

Это событие, во-первых, может оказать влияние на оценки — реальные и публичные — российской правящей элитой своей уязвимости перед внешним вмешательством, а во-вторых, на все конфликты, в которые так или иначе вовлечена Россия.

При этом, если первый фактор имеет первостепенное значение для Кремля, то второй вынудит других международных игроков корректировать российский вектор своей политики, исходя из формирования в России новой системы политических возможностей для президентской власти, в чьей зоне ответственности и находится внешняя политика.

Тема нарастания угрозы влияния Запада на политические процессы в России стала одной из ключевых для правящей элиты, начиная с первой половины «нулевых». Как известно, превращение концепции суверенитета в центральную идеологему власти было прямой реакцией на рост рисков этого влияния после событий на Украине в 2004 году.

Политики и эксперты на Западе, а также ориентированные на Запад оппоненты власти внутри России часто недооценивают то, насколько серьезно правящая элита относится к этой теме. Ее понимают узко либо как проекцию страхов правящей группы (угроза воспроизводства «оранжевых» технологий в России), либо как ситуативную конспирологию для заполнения информационной повестки в выгодном для власти ключе («вашингтонский обком»), либо как линию атаки на оппозицию и финансируемую с помощью западных гранатов общественно-политическую инфраструктуру внутри России (законы против иностранных агентов).

Вместе с тем ощущение стратегической уязвимости перед Западом является частью политического кода российской власти на протяжении столетий. Этот код формирует идеологические обоснования, линии поведения и реакции в рамках осуществления той или иной политики. В этом смысле для понимания того, как принимаются решения, нет необходимости рационализировать само восприятие угрозы, пытаясь вывести на поверхность ее причины. Следует исходить из того, что это восприятие реально и является неотъемлемой частью самого процесса принятия решений.

Например, если применять то, как работает это применительно к современной России, то Кремль не только считает суверенитет своим реальным достижением (то есть оценивает как позитивный результат свое геополитическое одиночество и обособленность от внешнего окружения, прежде всего от Запада и его влияния), но и одновременно понимает это положение дел как долгосрочную угрозу (то есть тот факт, что у него нет надежных друзей и союзников, которые придут на помощь в ситуации кризиса или прямого военного конфликта). Это понимание преимуществ и рисков «одиночества» проходит сквозной линией через многие решения Кремля на международной арене.

В этом ключе «обнуление сроков» можно интерпретировать как появление, с точки зрения правящей элиты, сильного защитного механизма внутри системы от внешнего вмешательства во внутриполитические события и процессы.

«Обнуление» дает Путину максимальные возможности управлять ситуацией при определении будущего политической системы, которая была создана во время его первых двух президентских сроков. Де-факто «обнуление сроков» — это «обнуление» других игроков, которые могли был занять место Путина и, если смотреть на ситуацию с точки зрения Запада, быть более приемлемыми для Брюсселя и Вашингтона как переговорщики и партнеры по диалогу. Поэтому в результате «обнуления» должна смягчиться острота страхов правящей элиты перед инспирированными внешними игрокам расколами и попытками сделать власть в России предметом внешней игры в целом.

«Обнуление» наверняка приведет и к пересмотру внешней политики на российском направлении в самих странах Запада. Для многих это может означать прощание с иллюзиями и начало формирования более реалистичных оценок интересов Кремля.

Так, при объяснении и прогнозировании российских внешнеполитических решений власти часто приписываются краткосрочные и среднесрочные интересы, которые якобы являются руководством к действию. Например, понимание украинского конфликта как реакции Путина на невыполнение Западом своих обязательств в рамках соглашений от 21 февраля.

Россия неоднократно давала понять, что играет вдолгую, и в рамках этой игры у нее совершенно другое отношение к фактору времени. Если Западу, во многом из-за временного «цикла жизни» своих политиков, важно подталкивать Россию к развязыванию всех узлов сразу, которые являются причиной конфликтов, чтобы как можно быстрее достичь прогресса, то Кремль воспринимает удержание контроля над ситуацией (то есть сохранение конфликта) и постепенное расширение зоны своего контроля вместе с выдавливанием конкурентов как приемлемый критерий успеха своей внешней политики.

«Обнуление», возможно, приведет к переоценке фактора времени в отношениях России и Запада. ЕС и США окажутся в ситуации, когда им придется строить свою политику, исходя из высокой вероятности того, что они будут иметь дело с Путиным как переговорщиком до 2036 года.

Проблема для Запада состоит в том, что его лидеры не живут в таком временном горизонте, при этом долгосрочного понимания отношений с Россией и ее «места» в мировом порядке до сих пор не существует — популярная тема «сдерживания» России является больше реактивной и так и не приобрела характер системной стратегии, как это было в случае с СССР.

В вопросе «обнуления» есть и другой важный аспект — того влияния, которое оно окажет на поведение России на внешней арене. Если оценки рисков внешнего вмешательства изменятся, а страхи уменьшатся, какое воздействие это окажет на российскую внешнюю политику? Если опять-таки переводить этот вопрос на популярный на Западе язык — будет ли Россия вести себя более агрессивно или, напротив, более миролюбиво? Наверное, это сейчас главный вопрос для всех кремленологов после завершения процесса изменения Конституции.

В настоящий момент лишь можно назвать довольно простой ход, который не привязан ни к какому содержательному вопросу или решению. Кремль часто прибегает в ходе переговоров к логике компенсации и размена. Тот факт, что российская внешняя политика была успешно «продана» российскому избирателю как история успеха, говорит о том, что она стала частью легитимности политического режима. В таком случае Западу, если он планирует «поладить» с Россией Путина, следует думать и действовать в направлении поиска той компенсации, которую он может положить на стол в обмен на то, что называется «изменением поведения» России. А не ждать, когда все изменится само собой.

Олег Игнатов

Теги: Путин, Россия, Запад, внешняя политика